Опасная тайна Зала фресок - Страница 27

К оглавлению

Энцо подумал.

— А дата? Двенадцатое мая тысяча девятьсот сорок третьего года?

— На сайте нет никаких ссылок.

— А что в «Гугле»?

— Секунду. — Она впечатала дату в окне поиска и нажала «ввод».

Стоявший у нее за спиной Энцо застонал при виде первых десяти результатов из трехсот девяноста пяти.

— Здесь же до утра читать!

— Нам нужно просмотреть наиболее интересные. — Николь начала стремительно крутить список, читая названия быстрее, чем Энцо. Первый сайт, который она открыла, посвящался капитуляции немецких и итальянских войск в Тунисе двенадцатого мая сорок третьего года. Многие другие сайты тоже упоминали об этом событии, но Энцо не видел связи. Николь продолжала читать. Попадались какие-то нацистские документы антисемитского толка от заданной даты, упоминание об офицере итальянской армии, получившем в тот день повышение, о швейцарском композиторе, родившемся двенадцатого мая того года. Николь открыла вторую страницу. Несколько ссылок вели на немецкие веб-сайты, но по-немецки ни она, ни Энцо не читали. Все это казалось бессмысленным, но тут Николь открыла третью страницу и при виде предпоследней ссылки — «Крест „За освобождение“» — издала восторженный вопль.

Они снова оказались на веб-сайте ордена, но на этот раз на страничке биографии одного из награжденных. С черно-белого снимка на них смотрел солдат французской армии Эдуард Мерик в какой-то дерюге или власянице поверх военной формы. В длинных пальцах он сжимал дымящуюся сигарету, на губах играла загадочная улыбка, волосы были уложены с живописной небрежностью. Николь быстро просмотрела биографию. В двадцатых годах прошлого столетия Мерик учился в военной школе Сен-Сир, два года провел в Германии, затем перевелся в Марокко, где в 1926 году был ранен в бою. Мерик оставался в Северной Африке на различных должностях до начала Второй мировой войны, когда под его командованием марокканская дивизия французской армии разгромила немцев в Тунисе. Одиннадцатого и двенадцатого мая 1943 года Мерик и его солдаты подавили остатки сопротивления немецких и итальянских частей, взяли в плен большое число живой силы неприятеля и захватили много оружия и военной техники.

— И все? — разочарованно спросила Николь.

— Похоже на то, — почесал голову Энцо. — Даже дата не совсем точная — не то одиннадцатое, не то двенадцатое. Кроме того, я не уверен, что наши находки имеют какое-нибудь отношение к Тунису. — Он тяжело вздохнул. — Ну ладно, в любом случае запишем имя, раз больше ничего не подвернулось. — Вернувшись к доске, он написал рядом с медалью: «Эдуард Мерик». Николь увлеченно стучала по клавишам.

— Вам не кажется это странным? — вдруг спросила она. — Можно попасть на главную страницу через биографию Мерика, но на сайте нет ссылки к страничке Мерика. Это очень необычно. Если есть биография Мерика, значит, имеются индивидуальные страницы у всех остальных, но я не представляю, как на них попасть.

— Мы оба устали, Николь, — сказал Энцо. — У меня голова трещит, я не могу думать связно. У тебя, наверное, тоже. Может, перерыв?

— Хорошо, — повеселела Николь и прикрыла ноутбук. — Чем займемся?

— Не хочу ничего делать. Просто отдохнем. — Энцо плюхнулся в шезлонг. Красное вино днем всегда вызывало у него приятную сонливость. — Прикрою глаза на полчасика. А ты можешь пройтись по магазинам.

Николь печально покачала головой:

— Денег ни сантима. — Энцо ощутил укол совести. — Схожу проведаю Аделину. Вы помните Аделину?

— Нет… — сонно пробормотал Маклеод.

— Она на первом курсе, изучает у вас биологию. Мы сидим с ней вместе. Ее родители живут в Кагоре. На лето Аделина устроилась работать на бензозаправку…

Энцо ощутил на лице легкое дыхание. Чья-то мягкая рука погладила его по щеке. Он открыл глаза и увидел ее, как много лет назад, какой запомнил…

— Паскаль, — прошептал он, и девушка нежно поцеловала его в лоб.

— Я Софи, папа, — услышал он и, вздрогнув, выпрямился. Дочь сидела на подлокотнике шезлонга. В комнате было очень тепло. На площади внизу по-прежнему царило оживление, но тени деревьев заметно удлинились к востоку. — Давно спишь?

Он заморгал, еще не совсем проснувшись:

— А который час?

— Седьмой.

Маклеод с ужасом понял, что проспал почти четыре часа. Поездка в Париж вымотала его больше, чем он думал.

— Слишком давно.

— А где амазонка?

— Какая амазонка?

— Николь.

— Она не амазонка.

— А похожа.

— Она же не может переделать свое телосложение! Кроме того, амазонки отрезали себе правую грудь, чтобы не мешала стрелять из лука.

— Да уж, в этом плане у нее полный порядок.

— Она ушла к подруге. — Энцо кое-как выбрался из шезлонга.

— А потом у вас будет интимный ужин на двоих?

— Не болтай чепухи. — Дневной сон не улучшил его настроения. — Надо понимать, сегодня вечером ты не осчастливишь нас своим присутствием?

— Мы с Бертраном собрались на концерт.

— Ну-ну, — саркастически покивал Энцо, подхватил мятый льняной пиджак и, надев его на футболку, пошел к двери.

Софи побежала за ним.

— Пап, ну почему ты так настроен против Бертрана?

У Энцо не было ни малейшего желания начинать серьезный разговор. Заметив металлодетектор, он ткнул его ногой:

— Потому что он расставляет мне мины-ловушки в моем собственном доме. — Резко обернувшись, Маклеод отчеканил, глядя дочери в глаза: — Софи, если эта штука будет лежать здесь, когда я вернусь, вышвырну ее в окно.