Опасная тайна Зала фресок - Страница 49

К оглавлению

— И что вы обмывали, бессовестные?

Софи посмотрела на Бертрана, который напрягся, приготовившись к взрыву эмоций.

— Бертран предложил мне выйти за него замуж.

Словно черная туча спустилась на Энцо. Внутри все вдруг словно застыло.

— Через мой труп! — Он перевел тяжелый взгляд на Бертрана. — Я велел тебе убираться вон.

Бертран безнадежно покачал головой, понимая, что споры ни к чему не приведут.

— Хорошо, я ухожу, — подавленно и грустно отозвался он.

— Па-па-а-а! — отчаянно закричала Софи.

Бертран прошлепал мимо Энцо в коридор, держа сандалии в руке, и что-то пробормотал себе под нос.

Энцо резко обернулся:

— Что ты сказал?

Бертран повернулся как на пружинах и повторил ему прямо в лицо:

— Кто в здравом уме станет выбрасывать полторы сотни евро ради этикетки?

— Сто девяносто, — поправил Энцо.

— Ну, тогда вас просто ограбили.

Энцо побагровел от гнева, подогретого сознанием, что Бертран, пожалуй, прав.

— Это важная улика для раскрытия убийства человека!

— Жака Гейяра, что ли?

— Да. Только я не смог ее расшифровать.

— Что тут расшифровывать в бутылке шампанского?

— Год сбора урожая. Он наверняка выбран с какой-то целью.

— Тысяча девятьсот девяностый?

— Да.

Бертран секунду подумал.

— А когда был убит Гейяр?

— В тысяча девятьсот девяносто шестом.

Молодой человек пожал плечами:

— Вот вам и связь.

— Не понял?

— «Дом Периньон» урожая девяностого года не поступал в продажу до девяносто шестого.

— Откуда ты знаешь?

— Прежде чем поступить в Центр народного образования и спорта, я год учился на сомелье.

— И сразу стал экспертом, да?

— Нет. Но кое-что о винах знаю.

Глубокая вертикальная морщина прорезала переносицу Энцо.

— Тогда открой нам, какое отношение к Гейяру имеет дом Периньон.

— Относительно Гейяра не скажу, — с вызовом ответил Бертран. — Но знаю, что Периньона звали Пьер, фамилии не помню, он родился в середине семнадцатого века и еще юношей постригся в монахи в общине бенедиктинцев. Ему и тридцати не было, когда его назначили дегустатором вин в аббатстве Отвилье. Некоторые приписывают ему изобретение шампанского, но вообще-то игристые вина к тому времени уже сто лет производились в монастырях на юге Франции. Считается, что Периньон был слепым, и это якобы обостряло его вкусовые ощущения, но это миф. Правда в том, что он был чертовски хорошим дегустатором. Он первым предложил смешивать сорта винограда, выращенного в Шампани, и первым начал разливать местное игристое вино в прочные стеклянные бутылки с испанскими пробками.

Энцо глядел на него с изумлением. Софи босиком вышла из спальни в коридор, завернувшись в простыню.

— Я и не подозревала, что ты столько всего знаешь, — удивленно сказала она.

— Могу показать вам его могилу, если хотите.

Энцо нахмурился:

— Это каким же образом?

— В Интернете. Там есть сайт с возможностью кругового осмотра церкви, где он похоронен.

Энцо забыл свой гнев. Сквозь пелену усталости и опьянения проступала странная ясность ума.

— Хорошо, покажи.

Двое босых и один обутый прошлепали в гостиную, и Бертран уселся за компьютер.

— Адреса я не помню, но и так найду. — И после быстрого поиска сказал: — Вот, пожалуйста.

Он вышел на сайт о доме Периньон и через ссылку открыл фотографию места захоронения. Под черной плитой с выгравированным именем покойного, выделявшейся среди светлых каменных надгробий, оказались интерактивные стрелочки во всех четырех направлениях. Бертран повел камеру вверх, минуя алтарь с выкрашенными в черный цвет перилами и три витражные окна над ним; можно было подняться хоть до крыши. Затем он нажал на левую стрелку, и на экран надвинулась и поехала вправо обшитая деревянными панелями стена, ряды скамеек, сменяющие друг друга, и массивная старинная люстра, подвешенная на перекрестье толстых потолочных балок. Бертран держал нажатой левую стрелку, и вскоре, совершив поворот на триста шестьдесят градусов, невидимая камера вновь повернулась к алтарю.

Энцо никогда не видел ничего подобного. Пробиваясь сквозь витражи, солнечный свет ложился на пол сложными цветными узорами. Создавалось полное ощущение присутствия в церкви, возможности взглянуть в любом направлении, рассмотреть все, что захочется. Маклеод в восхищении покачал головой:

— Фантастика! Как это делается?

— Шесть фотографий, снятых с широкоугольным объективом, сшиваются с помощью цифровых технологий и дают панорамный обзор, — пояснил Бертран.

Софи продела руку под локоть отца и по-детски прижалась к нему:

— Ты меня прощаешь, пап?

Но Энцо было не до нее.

— Нет, — рассеянно буркнул он и спросил Бертрана: — Что это за церковь?

— Аббатство Отвилье. Это возле Эперне, в Шампани.

— Отвилье. — Когда Бертран упомянул аббатство несколько минут назад, название отложилось у Маклеода где-то в подсознании, включив крошечный сигнал тревоги, неслышимый до его второго упоминания.

— Это, можно сказать, родина «Дом Периньон», — добавил Бертран.

Но Энцо вспомнил кое-что еще.

— Ну-ка, пусти меня! — Он нетерпеливо согнал парня со стула и сам уселся за компьютер. Открыв журнал посещений, он начал читать названия всех сайтов, на которых побывала Николь, пока не нашел страницу о Гуго из Шампани. В ушах словно звучал голос помощницы: «Как много Гуго было в те времена!» Он пробежал глазами страницу и рявкнул: