Опасная тайна Зала фресок - Страница 73

— Значит, ты меня использовала?

— Да.

Энцо показалось, что земля уходит из-под ног.

— Не то чтобы я не считала тебя привлекательным…

— Прекрати!

— Но — да, сперва я подумала: «Вот достаточно компетентный человек, чтобы раскрыть это дело». — Она глубоко вдохнула. — А потом узнала тебя ближе. Чем лучше я тебя узнавала, тем больше ты мне нравился в отличие от Роже.

— Ты меня совсем не знаешь. — Маклеод был задет сильнее, чем ожидал.

— Я знаю тебя достаточно, чтобы сказать — к тебе я чувствую то, чего еще никогда не испытывала ни к одному мужчине.

Энцо не хотелось слушать дальше — от этого становилось только хуже. Он решил закончить разговор.

— Знаешь, что я думаю? — И, не дождавшись ответа, продолжил: — Ты используешь людей в своих целях. Сначала Раффина, теперь меня. Когда расследование закончится, я для тебя тоже стану отыгранной картой.

Глядя на него огромными темными глазами, полными обиды и непонимания, словно у раненого животного, она медленно покачала головой:

— Ты ошибаешься, Энцо.

Пламя ссоры вдруг разом погасло, словно между ними пробежала легендарная саламандра. Энцо ощутил странную опустошенность. Не глядя на Шарлотту, он вышел во двор под яркое полуденное солнце. Ощутимо припекало. Сунув руки в карманы, он бродил по саду, заросшему высокой травой, пока не наткнулся на каменную скамью, с которой открывался великолепный вид на долину. Энцо присел, ощутив раскаленный солнцем камень даже через брюки, и прикрыл глаза. Воздух полнился убаюкивающим гудением тысяч насекомых. Церковный колокол пробил один раз. «Просто поразительно, — подумал Маклеод, — как всего лишь за час способна измениться жизнь человека».

В эти мгновения неспешных раздумий гнев окончательно улегся и появились первые сомнения в справедливости праведного негодования. Не слишком ли поспешно и сурово он судит? Открыв глаза, Маклеод посмотрел прямо на ослепительный солнечный диск: кто бы ни был прав, сказанного не воротишь.

II

Он не знал, сколько просидел, глядя вниз на долину Сер, окруженную зелеными холмами, глубокими ущельями и непроходимыми лесами. Казалось, прошла целая вечность, однако два часа еще не пробило. Минут десять назад в доме монотонно жужжал принтер, а сейчас Маклеод боковым зрением уловил движение слева. Повернув голову, он увидел Шарлотту, пробиравшуюся к нему через густую высокую траву. На ней были джинсы и большая бесформенная футболка, на которой угадывалась голова Барта Симпсона. В ее руке Маклеод увидел несколько листков, которые ерошил ветер. Шарлотта остановилась в метре от Энцо. Видимо, она плакала — белки покраснели, глаза блестели сильнее, чем обычно, под ними появились темные круги — утром их не было. Но Шарлотта не подавала виду, что расстроена.

— На, взгляни, — протянула она Энцо листки.

— Что это?

— Я анализировала оставшиеся подсказки — это несколько более конструктивное занятие, чем сидеть и жалеть себя…

Энцо проигнорировал колкость.

— И?

— И задумалась об этих датах: тысяча девятьсот двадцать семь — тысяча девятьсот шестьдесят. Похоже на годы рождения и смерти, как пишут на могильных памятниках. Продолжительность чьей-то жизни.

— Недолго пожил, всего тридцать три года.

— Что верно, то верно.

— Как? Кто?

Она протянула ему кипу листков:

— Смотри сам. Я набрала даты в строке поиска, а это результаты.

Энцо начал читать распечатку, щурясь от яркого солнца. «Давид Диоп — поэт (1927–1960)». Это была одностраничная статья из сайта библиотеки университета Флориды. Диоп родился в Бордо в семье иммигранта-сенегальца. В его творчестве отражена глубокая ненависть к колонизации Африки. Погиб в автокатастрофе в 1960 году вместе с большей частью своего творческого наследия. Потомкам остались двадцать два прижизненно опубликованных стихотворения. Маклеод поднял глаза на Шарлотту:

— Отец — сенегалец, ну и что?

— А я проверила по списку выпуска Шельшера, который тебе дали на улице Обсерватуар, — протянула она листок. — Смотри, я маркером отметила.

Под зеленой полоской значилось: «Франсуа Диоп». На смену кровавому туману гнева и боли, целый час застилавшему Энцо свет, пришла необычайная ясность. Даты на саламандре, Франциск-Франсуа I, Африка, Сенегал — все вело к очередному студенту Жака Гейяра, Франсуа Диопу. С заблестевшими глазами Маклеод повернулся к Шарлотте: на секунду ссора была забыта.

— Что нам о нем известно?

Она пожала плечами:

— Я еще не смотрела.

Утыканный стрелками кружок с надписью «Франсуа Диоп» напоминал детский рисунок солнца: связи выявились со всеми подсказками, кроме кубка и свистка.

— Итак, мы знаем кто, но не знаем где. — Энцо подошел к кухонному столу и взял групповой снимок выпуска Шельшера. Среди студентов имелись четверо темнокожих. Одним из них был покушавшийся на него Франсуа Диоп, но убийцу в гараже Маклеод видел мельком и вряд ли смог бы узнать, тем более на снимке десятилетней давности. — Нашла что-нибудь?

Шарлотта увлеченно печатала.

— Целый полк Франсуа Диопов. Видимо, очень распространенная фамилия в Сенегале. — Нажав среднюю кнопку «мыши», Шарлотта повела крестиком вниз по списку из более чем ста тридцати ссылок. — Погоди, я попытаюсь сузить параметры поиска, добавив ЕНА. — Она вновь нажала «ввод», и на экране осталось всего несколько ссылок, в основном на статьи или другие официальные документы, имеющие отношение к чиновнику высокого ранга, служащему французского дипломатического корпуса. Открыв статью «Диопа прочат на пост главы департамента по поддержанию мира», Шарлотта наскоро просмотрела текст. — Это он.